И, в чужом жилище руки грея,
Старца я осмелилась спросить:
– Кто же мы такие?
– Мы? Евреи!
Как ты смела это позабыть?!Эти стихотворные строчки принадлежат поэтессе Маргарите Алигер. Так начинался отрывок из ее поэмы «Твоя победа», получивший широкое хождение в среде еврейской интеллигенции в первые послевоенные годы. Поэма была написана в 1946 году и посвящена событиям Второй мировой войны, унесшей в результате гитлеровского геноцида жизни более шести миллионов европейских евреев, а сама поэтесса (настоящая фамилия Зелигер) была в эти трагические годы военным корреспондентом в блокадном Ленинграде.
Вынесенная в эпиграф небольшая стихотворная строфа вызывает целую волну ассоциаций. Четыре коротких слова, составляющих вопрос, и семь таких же коротких слов, составляющих ответ. Причем, ответ, содержащий упрек. Короткий диалог – и целый ряд вопросов.
Почему женщина грела руки в чужом жилище? У нее что – своего не было?
Что это за старец, к которому она обратилась с вопросом? И почему ее собеседником оказался именно старец? Что, молодых собеседников не оказалось рядом?
Слово «мы» означает, что женщина принадлежит к какой-то группе населения. Из ответа становится ясно, к какой именно: она – еврейка. Но что означает сам вопрос? Она что, не знала, кто такие евреи?
И почему старец упрекнул эту женщину в том, что она забыла о своем еврейском происхождении? Разве евреи способны забыть об этом?
Всего несколько слов, но каким глубоким смыслом наполнено каждое из них!
1
«Чужое жилище»… Два с половиной тысячелетия евреи жили не у себя дома. Из собственного дома их начали изгонять еще в конце VIII века до н. э., когда пало Израильское царство. Затем спустя два века, во времена нововавилонского царя Навуходоносора II, евреи были уведены вавилонянами в плен, в котором они находились около 60 лет и из которого вернулись далеко не все. А затем Эрец-Исраэль оказалась под властью Рима и начался процесс, получивший в истории название эллинизации, когда стала вытесняться еврейская культура, когда происходил переход с иврита и арамейского языка на греческий, стала развиваться еврейская эллинистическая литература и философия и т. д. Падение Иерусалима и разрушение Второго храма римскими войсками завершили этот процесс, и началось массовое расселение евреев по всему миру.
Согласно Талмуду, когда Второй храм был разрушен, все Небесные врата, кроме одних, Ворот слез, закрылись, а от Храма сохранилась лишь одна Западная стена. В истории еврейского народа она осталась под названием «Стены плача», так как здесь проливаются слезы всех евреев, оплакивающих свой Храм. Лишившись исторической родины, евреи стали образовывать в странах рассеяния сплоченные и устойчивые этнические группы (национальные общины). Так возникла еврейская диаспора. Но на новом месте евреев уже ждали оказавшиеся там ранее еврейские торговцы, которые успели освоить местные языки, обычаи и завязали устойчивые связи с коренным населением. Это, естественно, облегчало беженцам процесс вживания в новые условия.
Со временем еврейские поселения разрастались, в них возникали социальные структуры, школы, религиозные и общественные центры, которые поддерживали и развивали общину, не позволяя ей утратить свою национальную самобытность. Вот так и получилось, что последние два тысячелетия еврейский народ вынужден был жить вдали от своей родины, пользуясь гостеприимством других народов. Как выразилась Маргарита Алигер, «греть руки в чужом жилище».
Как же складывалась жизнь еврейских общин в тех далеких от Эрец-Исраэль землях, где они вопреки своей воле оказывались, – «странах рассеяния»? Вливаясь в общее русло жизни, они осваивали язык народов этих стран, их традиции, особенности их быта. Но сохраняли ли они при этом свой собственный язык, свои традиции, свою религию, особенности своего быта? Не растворялись ли они в этих народах, теряя свою национальную идентичность? Кто мог рассказать об этом женщине из поэмы Маргариты Алигер? Только некто, кого поэтесса назвала «старцем», ибо только такие «старцы», носители знаний о прошлом, и могли бы передать молодому поколению эту информацию.
2
Надо сказать, что были века и целые эпохи, когда евреи в странах диаспоры чувствовали себя очень даже неплохо. Волей-неволей они подчинялись законам, по которым существовали эти страны, стараясь не выделяться из общей массы их обитателей. Они, как правило, осваивали только те общественные и экономические ниши, которые не занимали по каким-то (чаще всего религиозным) причинам приютившие их народы. Если бы они этого не делали, возникали бы условия такой конкуренции, которая могла привести (и не раз приводила) к настоящей катастрофе.
Евреи жили своей, чаще всего, достаточно изолированной, жизнью, что, конечно, само по себе раздражало хозяев и нередко приводило к возникновению конфликтных ситуаций. Но те ниши, которые евреи занимали, оказались настолько нужными и важными аборигенам, что их присутствие терпели, а в тех случаях, когда во главе приютившей их страны стояли умные и дальновидные правители, для евреев даже специально создавались такие условия жизни, которые способствовали бы проявлению их наиболее «полезных» качеств. Чаще всего такими качествами были особые способности евреев, проявляемые ими в области экономики. Почему именно экономики?
Для древнего мира Эрец-Исраэль была уникальным местом, единственным в своем роде. Здесь не было никаких полезных ископаемых. Горы, пустыни и лишь небольшая приморская полоса, пригодная для земледелия. Но именно здесь пересекались все торговые пути, связывавшие в ту эпоху цивилизованную Европу со странами Азии и Африки, и были периоды, когда до 70% еврейского населения было занято приемом и отправлением торговых караванов. Посланцы Иудейского царства разъезжались по всему миру хотя бы для того, чтобы знать, где и что можно подороже продать и подешевле купить. Сегодня это называется «владеть конъюнктурой рынка». В конечном итоге, это они, евреи, научили Европу торговать. А в более поздние времена еврейские ростовщики, давая людям деньги в долг, заложили принципы кредитного капитала – основы экономики, и, по сути дела, создали первые в мире банки.
Как известно, земля – основное богатство любого государства, поэтому прибывающим из других краев евреям как людям пришлым никогда и нигде не давали и даже не продавали земельных наделов. Разве что в аренду позволяли брать. Поэтому евреи почти всегда селились в городах, а городские жители, естественно, всегда намного более образованны и обладают значительно более серьезным общим развитием.
Фактически евреи – одни из основных создателей современной городской цивилизации. Были исторические периоды, когда евреи, пользуясь многими личными и общественными свободами и, в первую очередь, свободой религии и предпринимательства, находились под защитой законов государств, где они проживали, и, в первую очередь, сами власти стремились строго их соблюдать.
Но это были личные права каждого из них. Законов же, которые определяли бы существование евреев в странах рассеяния как представителей определенного этноса, не было. Даже при условии полной эмансипации евреи везде находились на положении квартирантов. А любые хозяева, пусть даже самые гостеприимные и доброжелательные, искренние и бескорыстные, все же – хозяева. Квартиранты для них отнюдь не соседи по квартире, а совершенно чужие люди, которых при неблагоприятно складывающихся обстоятельствах можно без зазрения совести просто попросить «очистить помещение». И тогда евреев ждало очередное изгнание. История показала, что исход евреев, как правило, приводил избавившиеся от них государства к утрате своего финансового, а, следовательно, и государственного могущества.
3
Эти изгнания отразились на всех аспектах жизни еврейского народа. Многие века они поддерживали в евреях стран рассеяния чувство чужеродности в окружающей среде. Изгнания приводили к перемещению центров еврейской жизни из одного региона в другой. В глазах христианского мира изгнания способствовали созданию облика бездомного еврея, укрепляли веру в реальность легенды о Вечном Жиде, обреченном на вечные скитания. И евреи это в полной мере прочувствовали на себе. Эти два с лишним тысячелетия были наполнены многочисленными эпизодами травли, вынуждавшими евреев на добровольный уход с насиженных столетиями мест. И тогда возникали дела о «кровавом навете» по обвинению евреев в совершении убийств христианских детей с ритуальной целью. И тогда местное население вырезало целые еврейские общины, считая, что это именно они, евреи, приносят опустошающие страны, а иногда и континенты, эпидемии чумы и холеры. И тогда население, подстрекаемое властями и религиозными кругами, устраивало погромы, сопровождая их грабежами, изнасилованиями и убийствами. И тогда соседи евреев выдавали их нацистам на уничтожение в годы Второй мировой войны. Да и сегодня, на наших глазах, когда, оказавшись перед фактом, что власти в некоторых странах не в состоянии защитить их, евреи вынуждены бежать оттуда, спасаясь от террора хлынувших в эти страны обезумевших фанатиков ислама.
И это происходило и происходит даже во Франции, гордящейся тем, что именно она прокладывала путь к становлению европейской демократии! Что же тогда говорить, скажем, о России, утратившей нынче почти все свое еврейское население, которое еще сто лет назад, накануне Октябрьского переворота, составляло около пяти с половиной миллионов человек? Исход евреев из СССР и практически всего постсоветского пространства стал одной из самых глобальных геополитических катастроф ХХ века, приближаясь по своим масштабам к гитлеровскому геноциду.
А ведь такое случалось многократно в той или иной точке земного шара. Евреи не были хозяевами в этих странах. Им не было дано отстаивать свои права на пребывание там. Такое право они могли обрести только на территории собственной страны. Но такой территорией они стали располагать только после появления государства Израиль. Вот и получалось, что на вопрос поэтессы старцу: «Кто же мы такие – евреи?» – мог последовать только один ответ: «Самый гонимый народ в мире».
4
Невольно напрашивается вопрос: как же могло произойти, что, живя две тысячи лет в изгнании, находясь в условиях, когда они всегда и везде были чужими и им почти постоянно грозила смертельная опасность, евреи смогли сохранить свои язык, религию, национальные обычаи и незыблемую веру в возвращение на историческую родину?
Уникальность истории еврейского народа заключается, в первую очередь, в том, что, даже будучи оторванными от своей земли и не имея своего государства, он смог сохранить самобытность и внутреннюю автономию. Государственность евреям заменило сознание своего особого национально-религиозного предназначения, оформившееся в культуре народа Израиля еще на родине, в эпоху Второго храма. Эта нерасторжимая связь с утраченной родиной снова и снова проявлялась во всех моментах жизни каждого конкретного еврея – от рождения до погребения, в будни и в праздники, в ежедневных молитвах и в проведении субботних ритуалов. Эта связь была в осознании реальности сегодняшнего дня и одновременном осознании реальности воплощения мечты о будущем.
Евреев не случайно называют самым упорным (даже «жестковыйным») народом в истории. Как выразился английский писатель Пол Джонсон, «ни одна нация не демонстрировала так эмоционально в течение столь долгого времени своей привязанности к конкретному кусочку земной поверхности». Желание возвратиться к Сиону всегда было характерно для евреев диаспоры. Вот отрывок из пророчества о возрождении народа, высказанного пророком еще в VI веке до н. э. в период вавилонского изгнания.
«И говори им: “Так сказал Господь Бог: ‘Вот, Я выбираю сынов Исраэля из среды народов, где они были, и соберу их со всех сторон, и приведу на их землю. И сделаю их одним народом в стране, на горах Исраэля… И жить они будут на земле, которую Я отдал Моему рабу, Яакову, на которой жили их отцы. И останутся на ней они, и их дети, и дети их детей навечно…’” («Йехезкель», 37:21,22,25).
У поэта Андрея Дементьева есть такие строчки: «Со времен древнейших и поныне // Иудеи, встретясь, говорят: // «В будущем году – в Иерусалиме…» // И на небо обращают взгляд». «Ле-шана ѓа-баа б-Ирушалаим!» – «В следующем году – в Иерусалиме!».
Эти слова завершают текст пасхальной Агады – рассказа об исходе евреев из Египта. Евреи тогда обрели свободу, и символом ее стал Иерусалим, а иерусалимский Храм – олицетворением близости к Творцу. И эта фраза – «В следующем году – в Иерусалиме!» – свидетельствует на протяжении всего двухтысячелетнего периода рассеяния о постоянном стремлении всего еврейского народа вернуться на свою историческую родину.
В те давние времена, когда Иерусалим был столицей Иудейского государства, в нем жили два из двенадцати колен Израиля. Символом одного из них – колена Йеѓуды – был лев. Он изображен и на современном гербе Иерусалима. А еще там две оливковые ветви – символ мира – и изображение стены, камни которой напоминают о самом древнем районе Иерусалима – Старом городе. А в иерусалимском Храме находилась главная еврейская святыня – Ковчег Завета с двумя каменными плитами – скрижалями, на которых были начертаны Десять заповедей. Эти скрижали Моше получил от Всевышнего на горе Синай.
Старец в стихотворении Маргариты Алигер напрасно упрекнул задавшую ему вопрос женщину в том, что она якобы забыла о своем еврейском происхождении. Она не могла это забыть. И не только потому, что враги евреев создавали нетерпимую обстановку, дискриминируя их, а в России существовал и государственный антисемитизм, не исчезнувший с падением монархии, но и по той причине, что им не давала забыть об этом еврейская национальная традиция. Как писал в уже цитированном нами стихотворении Андрей Дементьев, «На какой земле бы мы ни жили, // Всех нас породнил Иерусалим. // Близкие друг другу иль чужие, – // Не судьбою, так душою с ним».
Два тысячелетия верующие евреи трижды в день молили Всевышнего (и делают это поныне), чтобы он вернул еврейский народ на родную землю. Евреи вернулись на свою историческую родину. По статистике сегодня в Израиле находится не менее половины всех евреев мира. Но еще не возрожден Храм, и потому евреи постоянно возвращаются к знаменитой, ставшей клятвой, фразе из 137-го псалма, составленного еще во времена вавилонского пленения в VI в. до н. э.: «Если я забуду тебя, о Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука и пусть язык мой прилипнет к нёбу моему…» Начавшийся в ХХ веке процесс урбанизации привел к растворению еврейского населения в резко возросшей в количественном отношении городской массе. Это резко затруднило общинную жизнь и свело до минимума роль синагоги как религиозного и общественного центра. Исчезновение разговорного еврейского языка явилось основным фактором гибели еврейской культуры в странах диаспоры. На наших глазах идет глобальный процесс исхода из них. Еврейское образование существует ныне разве что в нескольких крупных еврейских общинах. Как можно вообще говорить о наличии национальной культуры при отсутствии национальных школ, библиотек, теле- и радиовещания по национальной тематике? В странах диаспоры уже практически нет еврейских издательств, театров, концертных ансамблей, музеев. Следующим этапом в жизни евреев становится неизбежный процесс ассимиляции – утраты национального самосознания и забвения своих корней.
Вторая половина ХIХ и первая половина ХХ века были отмечены интенсивной работой еврейской общественности в поисках возможности воссоздания утраченной в давние времена еврейской государственности. Вот как описал тревогу о судьбе своего народа в далеком теперь от нас мае 1903 года Владимир Жаботинский:
«И ведь вместе с тем мы любим нашу народность. Мы умеем замирать от восторга перед ее грандиозно-страдальческой историей, умеем ценить несокрушимую силу духа, которая в ней. Мы горды, когда вспоминаем, сколько семян разума разбросали мы по всем нивам мира, так что нет народа, который не был бы нам обязан долей своей культуры. И ведь мы же, наконец, любим самый наш народ…, который после колоссальнейшего из исторических путей в последний раз стоит теперь над пропастью и которому завтра, если не найдется убежища, грозит вырождение, а послезавтра – исчезновение с лица земли».
К счастью, через 45 лет после написания этих слов В. Жаботинского такое «убежище» появилось, и «исчезновение евреев с лица земли» не состоялось. Жаль только, что сам он до этого события не дожил.
Сегодня еврейский мир переживает исторический момент. На наших глазах происходит закат диаспоры, в странах которой евреи в условиях глобализации современного мира неизбежно теряют свою национальную самобытность, ибо, смешиваясь с огромной массой окружающего и недружелюбного относящегося к ним населения, утратив возможность компактного проживания, они в течение двух-трех поколений неизбежно теряют национальное самосознание. «К чему обманывать себя? – писал еще в 1862 г. немецкий философ еврейского происхождения Моше Гесс. – Европейские народы всегда считали пребывание евреев в своей среде противоестественным явлением. Мы всегда будем чужими среди народов». «Еврейское самоопределение невозможно, если в центре его не стоит Страна Израиля, – писал известный израильский политолог Шломо Авинери. – Привязанность евреев к Эрец-Исраэль не знает себе равных. Она определила самосознание еврейского народа настолько, что без нее евреи превратились бы в чисто религиозную группировку, не ощущающую себя нацией».И вот пришло время, когда единственной возможностью сохранения нашего древнего народа остается его собирание на исторической родине. Для евреев это единственное место на земле, где у них есть этническая территория и где они имеют возможность общаться на своем возрожденном из небытия языке и развивать на нем свою национальную культуру. Это – единственное место на земле, где еврей способен ощутить свою принадлежность к СВОЕМУ народу.