Я видел бессилие ваше *…
Хаим Нахман Бялик (1873-1934)
Я видел бессилие ваше, и слёз у меня не осталось. Как вы обеднели внезапно! И вот, беззащитными снова Блуждаете вы по пустыне, где ваша тропа затерялась, И нет у вас для утешенья могучего слова живого. Кто глаз ваших пламя похитил и радость затмил человечью, Звучание труб заменил вам сегодня поблекнувшей речью? Вчера ещё вы сотрясали глаголом небесные своды – Кто тёмной завесою сделал багряные ваши восходы? Кто отнял надежду у бедных, и кем был унижен убогий? Веселья не слышно и смеха у вас по чьему приговору? Кто ваших детей одурманил, кто свёл ваших юных с дороги, Их силу извёл понапрасну, увлёк к суете и позору? Кто, спесью насытив и лестью, учил молодых, без сомнений Гордыней поправ безответных, сгибать перед властным колени? Кто сделал вас жухлой травою, собрания ваши рутиной, И кто изречения ваши по ветру развеял мякиной, Чтоб в душу тоска к вам вселилась и думы наполнила пылью? Кто дал вам пророчить в припадке, одел вас проказой и гнилью? И скверной, проникнувшей в сердце, кто сделал из вас нечестивых, Уже захвативших добычу привычными к сделке руками, Величьем своим одержимых, всегда громогласных, ретивых, Трубить напоказ наторевших, с кипящими пеной устами? И кто у вас, мучимых злобой, враждой изнурённых в заботе О первенстве мнимом, разящих копьём вашей ревности скрытым, Натравливал брата на брата, на плоть, что от вашей же плоти, И всюду сквернил то, что свято, касаньем своим ядовитым? Кто общества ваши позволил, и кто наделил их глупцами? Минуты не медля по миру рассейте же созванных вами! И если умолкли призывы, и стали пророчества глуше – Не Бог ли смеялся над вами, когда вам закладывал уши? Но завтра Он вас испытает – и, полным бесчестья и срама, Пошлёт вам страданья и беды похуже, чем смертная яма. Он вас пресмыкаться заставит, и ползать по миру на брюхе, Поправ свою прежнюю гордость, вы станете слепы и глухи, И будете пить, словно воду, насмешку, и кубок с отравой, Уже опустевший, сгрызёте, слюной захлебнувшись кровавой. Пока не возьмут вас, дрожащих, от места тоски и сомненья, От места унынья и скорби, от места закланья и тленья, И будете сыты страданьем, перечить народам не смея, И если вы все суетитесь, спастись от стыда не умея, В разрозненных ваших кочевьях найдётся ли место герою, Сумеет ли твёрдого духом родить, наконец, Иудея, Чтоб вас, словно пьяных из грязи, он вытащил сильной рукою, Чтоб разум наполнился гневом и сердце от боли бы сжалось?… Я видел бессилие ваше, и слёз у меня не осталось. Как вы обеднели внезапно! И вот, беззащитными снова Блуждаете вы по пустыне, где ваша тропа затерялась, И нет у вас для утешенья могучего слова живого. 1931г. Перевел с иврита Ханох Дашевский
*Это одно из последних стихотворений Х.Н. Бялика (если не самое последнее), написанное после 17-го конгресса Сионистской организации в Базеле (1931 г.), где Бялик был делегатом, и где произошёл окончательный разрыв между Жаботинским и Бен Гурионом.
Пророческие знамения
Ури Цви Гринберг (1896-1981)
Я слышу в стихе моём звуки: напротив стены, озарённой рассветом, напевы исходят из русла Кедрона, подобно напевам органа, и все благовония мира – в парче бирюзового неба прозрачной, как грани сапфира. И может душа устремиться с рычанием льва молодого в тот край, где, как арфа левита, играет без устали лира, и речи поэта звучат, как первосвященника слово: "Тот разум, стихии подобный, переданный нам в Аврааме, в скрижалях Синая отлитый, хранимый под сводами в Храме, – он кровью струится по жилам. Четыре порога воды у отчизны, омытой морями, двумя: Средиземным и Красным, омытой Евфратом и Нилом. Блажен, кто увидит, как сердце раскроет Иерусалим, И, словно посланник Господний, крылами взмахнув, орёл воспарит, озирая все стороны света над ним, в слепящее солнце вонзит, не сгорая, свой клюв, и будет кружиться над градом святым". Возвратитесь к Владыке Земли: Он скрижали закона, держит в длани своей, львиной гривой лучей обрамлённый, и сияньем Своим охраняет ваш дом, засевает страну, орошая росой и дождём – благодатью небесного лона. А если к Отцу не вернётесь – в краю запустелом иссохнут колодцы: вода, затвердев, станет мелом. И жаждой объято, умрёт всё живое: и люди, и стадо, и древо сгорит полевое. Останется только пустыня, песками сверкая, и до горизонта – солёная влага морская. И это знаменья для вас: Машиах готов появиться, но вашей судьбы скрипит тяжело колесница. Ибо вы уподобились гоям без пейсов, бород, без праздников Бога – с истуканами вместо суббот. И вас презирают народы, почувствовав ложь, в лицо вам колючие взгляды вонзают, как нож, и яда сильнее, чем ненависть их, не найдёшь. Сокровище ваших отцов – золотую корону Синая отбросили вы, хлам чужой на себя примеряя, который в базарных рядах подобрали. Взамен янтаря вы дешёвым стеклом украшали своих сыновей, и не только Евфрата достичь не смогли – в Иордан не вошли мелковатый, прибрежье оставив себе с полосою морского заката. Уйдя от границ, установленных Богом во дни Авраама, ломоть бедняка выбираете вы вместо Царства упрямо. И сами вы нищие, ибо ручьями стекает в низину величье, забытое вами. Врагами отмерены вам рубежи. Сидите вы в горле бутылки: оно – от межи до межи. Глашатаи ваши о мире твердят постоянно, и даже во сне вы не видите двух берегов Иордана. Поэтому сила течения крови у вас служит мерой вес капель росы на песке, и мощь не измерена верой. В тумане, но с жезлом в руке и мечом вы блуждаете ныне, и черпая воду из лужи, храните в кувшине. Есть всё для величья, лишь нету стремленья к вершине. Вы плащ эпигонов надели легко, но разум высокий блуждает от вас далеко.