Неспровоцированная атака на Украину буквально за одну ночь превратила большинство интернет-экспертов из всемирно известных вирусологов и эпидемиологов в экспертов по геополитике Восточной Европы. Предлагались различные объяснения, от рациональных («реставрация советской империи» или «безответственная экспансия НАТО на Восток») до иррациональных («мегаломаньяк» или «сумасшедший» Путин).
Что ж, Путин не является ни стопроцентно рациональным, ни стопроцентно иррациональным. Его деятельность является воплощением его идеологии, и этот аспект нынешней войны в Европе часто пропускают.
В 2005 году Президент России Владимир Путин организовал перевозку праха русского философа Ивана Ильина из Швейцарии и его перезахоронение в России на престижном кладбище Донского монастыря в Москве. Надгробный камень был установлен на личные средства Путина. Архив философа был куплен у Мичиганского университета за 40 тысяч долларов и на следующий год был перевезен в Россию. В течение 21-го века Владимир Путин использовал в своих выступлениях философские идеи Ильина.
Почему Путин уделяет заметное внимание этому малоизвестному философу, который, в противном случае, на Западе неизвестен?
Иван Ильин был профессором Московского университета, который шесть раз арестовывался большевиками (русскими коммунистами) и приговаривался к смертной казни за антикоммунистическую деятельность, но вместо этого был выслан из России. Таким образом, вместе с сотнями выдающихся русских интеллектуалов, Ильин поднялся на борт одного из печально известных, так называемых «философских кораблей». Поселившись в Германии, Ильин, вместе с другими изгнанными русскими учеными, в 1923 году основал Российский научный институт. Именно там он стал идеологом Белого рыцарского движения русских монархистов (или просто Белого движения) – философской основы мировоззрения Путина. (В ту эпоху цветовой код был довольно обычным — «красный» для коммунистов, «белый» для монархистов.)
Предосудительным в этом, однако, является лишь то, что Ильин рассматривал фашизм и национал-социализм как частные случаи монархистского белого движения. Несмотря на это, Ильин никогда не был твердым сторонником итальянского фашизма или немецкого национал-социализма. Наоборот, вся его жизнь была посвящена пропаганде русской ортодоксальной христианской версии фашизма.
Более того, Ильин сделал грубую ошибку, предположив внешние атрибуты фашизма вместо фашизма как такового. Ему не было очевидно, что фашизм, созданный под руководством видного социалиста Бенито Муссолини, принадлежит к той же левой идеологии, что и социализм и большевизм. Именно Муссолини построил в Италии истинный «национал-социализм», в отличие от Третьего рейха, который в действительности создал «арийский социализм» (иногда правильно называемый «расовым социализмом»). Как хорошо известно, Муссолини был возмущен тем, что нацистская партия (национал-социалистическая партия рабочих Германии) присвоила себе термин «национал-социализм», который, строго говоря, к ней не относится.
Как и многие другие идеологии, монархизм может быть левым или правым — точно так же, как существуют правый тоталитаризм и левый тоталитаризм. Точно так же есть правый антисемитизм или левый антисемитизм. Есть еще правый национализм и левый национализм (хотя использование термина «национализм» за пределами Германии, скорее всего, некорректно). Эти «измы» не являются отдельными идеологиями. Скорее, это внешние, вторичные атрибуты одной или нескольких основополагающих идеологий. Поскольку человечество накопило достаточно статистики, то очевидно, что тоталитаризм и антисемитизм в действительности преобладают в левых движениях. Хотя это верно лишь статистически, это не говорит о динамическом характере идеологии.
Путин совершил ту же ошибку, что и Ильин; однако сделал он это в политической, а не в идеологической сфере. Два десятилетия назад перед Россией встала дилемма: как пост-советской стране ей нужна была объединяющая идеология. Коммунизм был неудачным; возвращение к до-советскому царизму не было популярным. Путин открыл для себя Ильина и принял внешние характеристики ильинского Белого движения как идеологию, которая поможет России добиться успеха. Несмотря на это, Путин, как и Ильин, пытается объединить несовместимое, в то же время сохраняя неопределенность базовой идеологии белого движения.
Как апологет Белого движения, сам Ильин не решался определить, где это движение должно было находиться в политическом спектре: слева или справа. Однако, Ильин избежал необходимости такого определения; в сущности, он думал разработать над-идеологическую – или, скорее – пост-идеологическую идеологию.
Его статья 1928 года «О русском фашизме» внесла идею пост-идеологического социального движения, «куда не проникает дух политической партии». В той же статье Ильин задает риторический вопрос: «Когда же мы усвоим, что в заимствованиях совершенно нет выхода — ибо это все равно, принята демократия или фашизм?» (Здесь Ильин правильно проводит различие между демократией и фашизмом). Ильин утверждает, что Белое движение «…уже движется в своем направлении и обязано продолжать идти путем самостоятельного поиска». Благодаря «инициативному творчеству» русских фашистов в эмиграции была развита идея о том, что лево-фашистские идеи устройства общества и право-капиталистические идеи могут быть объединены для достижения главной цели монархистов — восстановления династии Романовых в России. По свидетельству историка Джеймса Пула, многие богатые русские иммигранты в Германии были большими антикоммунистами и антисемитами, чем сам Гитлер, и они финансово поддерживали нацистов с первых лет Третьего рейха.
В результате это движение было неправильно охарактеризовано Ильиным как левый монархизм, идеологически близкий итальянскому фашизму, но предшествующий ему и, следовательно, являющимся его идейным предшественником. В приведенной цитате Ильин допускает указанную ранее непростительную ошибку — он принимает атрибуты фашизма как составляющие фашизма сами по себе и не видит его левой, социалистической природы. Однако он был рад обмануться, поскольку видел союзников в любом движении, которое выступало против большевиков, коммунистов или социал-демократов в борьбе против большевистского государственного переворота в России 1917 года.
По своему неведению Ильин не понимал, что борьба итальянских фашистов против итальянских коммунистов была не борьбой двух противостоящих сил, а непримиримой междоусобной борьбой. Подобный аргумент можно установить и в отношении кровавых стычек между национал-социалистами и коммунистами и социал-демократами в довоенной Германии. Позже, уже после Второй мировой войны, в статье 1948 года «О фашизме» Ильин посетует, что «фашизм допустил ряд критических ошибок, определивших его политическую и историческую физиономию и придавших самому названию тот одиозный оттенок, который не устают подчеркивать его враги. Следовательно, необходимо выбрать другое название для будущих социальных и политических движений такого рода». (Необходимо отметить, что квази-фашистская группа «Антифа», спонсируемая Демократической партией, следует этой рекомендации).
Фашисты во Франции и позже в Италии никогда не считали себя вне социалистических рамок, но национал-социалисты в Германии первоначально позиционировали себя как «ни правые или левые». В течение некоторого времени они наслаждались этой самоидентификацией в глазах мирового анти-капиталистического движения. Затем, внезапно, Иосиф Сталин резко изменил правила игры: он решил использовать концептуальную дихотомию левых и правых (в действительно узком контексте), для судебного преследования малейшей оппозиции своему диктаторскому правлению. Любое отклонение от ортодоксальной линии коммунистической партии — каким бы незначительным с любой стороны оно ни было — должно было быть заклеймено. Отсюда родились «правые уклонисты» и «левые уклонисты».
«Левые уклонисты» оказались «слишком ортодоксальными», «слишком революционными», настолько, как это ни может показаться странным, даже для вкуса кровожадных революционных большевиков. Напротив, «правые уклонисты» считались предателями идеи всемирной социалистической революции, поскольку они осмеливались думать о построении рая для рабочих, умно эксплуатируя механизмы государственного капитализма. Бесспорно, слово «капитализм» было анафемой для коммунистов. «Левые уклонисты» были слева от Сталина, а «правые уклонисты» — справа от него.
Вместо трибуны Французского собрания Сталин позиционировал себя в центре идеологической вселенной и тем самым открыл новую страницу в «лево-правом» семантическом путешествии. Другими словами, советские коммунисты делили внутри-коммунистическую оппозицию на левое, либо правое крыло. Ярлыки левых и правых больше уже не используются для описания противоположных политических сил; отныне они характеризуют отклонения относительно официальной линии советской коммунистической партии. Первоначально Сталин использовал его, чтобы обвинить другого товарища-большевика, своего любимца Льва Троцкого, но, в конце концов, к 1930-м годам, он превратился в инструмент массовых партийных чисток.
Как представляется, скатывание левых идеологий к левому крылу тоталитаризма является неизбежным следствием и естественным результатом всех режимов левого крыла. Из этого правила нет исключений. Начиная с Французской революции в конце 18 века и кончая Венесуэлой 21 века, все левые режимы эволюционировали в сторону тоталитаризма. (Интересно отметить, что Французская революция произошла примерно в ту же историческую эпоху и примерно по тем же причинам, что и Американская революция, но если Франция избрала левый путь развития, то Америка избрала правый; результат этих двух революций говорит сам за себя).
Приверженцы Франкфуртской школы социализма были решительно про-советскими (большая часть из них были настоящими сталинистами), и обычно считали национал-социализм формой отклонения вправо от основной траектории советского (то есть интернационального) социализма. Следовательно, они эмигрировали из довоенной Германии в Соединенные Штаты и принесли это [свое] особое понимание [страны] назначения.
Ильин надеялся победить левый тоталитаризм в Советской России с помощью фашистских «шевалье». Однако левый тоталитаризм, в который быстро и естественным образом превратились как итальянский фашизм, так и национал-социализм третьего рейха, не мог разрушить основную платформу, на которой строились обе идеологии левого крыла. Ильин, даже в 1948 году, современник этих событий, все еще находился в плену иллюзий, когда утверждал, что фашизм «поднялся как реакция на большевизм, как концентрация государственно-охранительных сил у правого [крыла]». Таким образом, Ильин поддерживал послевоенный миф Франкфуртской школы о том, что фашизм и национал-социализм являются правыми движениями.
В статье «Национал-социализм. Новый дух. I» (часть II так и не была написана), опубликованной всего через четыре месяца после прихода Гитлера к власти, Ильин восхваляет нацистов. Он приветствует «законное саморазрушение парламентско-демократической системы» в Германии. Он подчеркивает, что Германии «удалось выйти из демократического тупика, не нарушая конституции». Для Ильина главным было то, что в Германии «все, что является марксизмом, социал-демократией и коммунизмом удалено».
Трагическая ошибка Ильина заключалась в том, что он не мог распознать, что фашизм и национал-социализм являются близкими идеологическими родственниками марксизма, коммунизма и других течений левой идеологии.
Ильин красноречиво пишет, что захват власти национал-социалистами есть «переворот не разложения, а концентрации; не разрушения, а преобразования; не сильно расхлябанный, а сильно дисциплинированный и организованный; не колоссальный, а дозированный. И что наиболее замечательное – это то, что он вызывает лояльное повиновение во всех частях народа». Именно такое направление развития современной России избрал для себя Путин, который видит Россию «сильно дисциплинированной», «вызывающей лояльное повиновение во всех частях народа». В то же время все действия Путина формально осуществляются, в соответствии с представлениями Ильина, «без нарушения конституции».
Ильина также поразила быстрота развития немецкого национал-социализма. Гитлер пришел к власти в январе 1933 года, и к октябрю того же года Русский научный институт перешел под контроль министерства пропаганды Геббельса. В июле 1934 г. Ильин был уволен из института, учредителем которого он был (известно, что в марте 1934 г. Ильин отказался от сотрудничества с нацистами, хотя до этого он поддерживал их и надеялся, что они будут эффективны в борьбе с советскими коммунистами).
В 1938 году всемирно известный русский композитор Сергей Рахманинов спас Ильина от неизбежного заключения и смерти в концентрационном лагере, заплатив 4000 швейцарских франков в качестве залога (около $30000 сегодня); это позволило Ильину не только бежать в Швейцарию, но и остаться там и жить, не опасаясь экстрадиции обратно в третий рейх. Стоит отметить, что ранее, в 1923 году, Рахманинов помог своему соотечественнику-экспатрианту из Киева, столицы Украины, Игорю Сикорскому, выписав ему чек на $5000 (около $75000 сегодня). Так зародился успешный бизнес Сикорского по производству самолетов в Америке.
Таким образом, увлечение Ильина немецкой версией фашизма закончилось. Прекратится ли энтузиазм Путина по поводу Ильина? Бывшая ядерная сверхдержава, стремящаяся построить капитализм тоталитарными социалистическими методами (а нынешнее высшее руководство России иного метода и не знает), обречена на провал.
Как таковой, этот вывод основан не на политических ошибках Путина, а на запутанной, псевдонаучной пост-идеологической идеологии Ильина. По существу, политические ошибки Путина являются результатом его пост-идеологического фундамента. Тем же путем, как сам Ильин был склонен работать с кем угодно, даже с дьяволом, чтобы нанести поражение советским коммунистам, Путин решил использовать идеи Ильина о белом движении для достижения своих политических целей.
Каковы эти цели? Вернуть Советский Союз? Восстановить Варшавский договор? Нет, Путин не хочет повторять ошибок прошлого и не удовлетворен достижениями своих предшественников.
Цель Путина, как Сталина и Ленина до него — мировое господство.
Путиным, архитектором халифата КГБ в России, движет именно это желание доминировать над миром.
Этот нано-фюрер белого движения из петербургских трущоб, который неожиданно катапультировал на Российское президентство, мнит себя мировым повелителем. Захват частей Грузии, Украины, Молдовы и Сирии — это больше, чем просто попытка восстановить Советский Союз. Это была генеральная репетиция перед попыткой захватить мировое господство. С этой целью Путин создал опасную антиамериканскую ось Китай-Россия-Сирия-Иран-Северная Корея (по образцу стран Оси: третьего рейха – Италии-Японии во время Второй мировой войны).
Кстати, слово «Украина» Ильин всегда брал в кавычки, поскольку он считал эту страну неотъемлемой территорией России, а его пост-советское видение России включает Украину как органическую часть России. В 2014 году Россия аннексировала украинский полуостров Крым, что было прямым следствием [для Путина] мировоззрения Ильина. Пока российские лидеры поддерживают российский эрзац-фашизм, они будут продолжать попытки вновь оккупировать пост-советское пространство.
Кроме того, Путин считает Украину, да и все другие страны в подобном подходе, не как суверенные государства, но скорее как мятежные провинции в рамках будущей единой православно-фашистской империи. Похоже, до подавляющего большинства мировых лидеров наконец-то это дошло; даже Швейцария недавно отказалась от своего 207-летнего нейтралитета из-за агрессии Кремля в отношении Украины. Основные конкуренты Путина в борьбе за мировое господство — Социалистический Интернационал (Социнтерн) и Всемирный экономический форум — остались далеко позади, поскольку не имеют доступа к оружию.
Путин пунктуально выполняет пост-идеологическую программу, включающую в себя резкую послевоенную критику Ильиным фашизма.
Резко отрицательно относившийся к русскому и немецкому антисемитизму, Ильин был настоящим русским интеллектуалом. Привлекая к власти российских олигархов еврейского происхождения, Путину удалось если не искоренить, то, по крайней мере, существенно подавить проявления государственного антисемитизма в такой традиционно антисемитской стране, как Россия.
Помимо критики фашизма, Ильин также жалуется на отсутствие духовности в третьем рейхе, а также на враждебность нацистов по отношению к христианству. Путин также выправил и эту ситуацию, подняв роль Русской православной церкви. По мнению Ильина, нацистская партия установила монополию на партийную власть в третьем рейхе. Путин также учел и это — в современной России много политических партий (хотя ни одна из них не выступает против Кремля). Более того, Путин следует прямому указанию Ильина о том, что политические партии в пост-советской России не должны действовать как самостоятельные силы; они должны существовать просто для того, чтобы институционализировать выборы.
Наконец, Ильин критикует фашизм за создание тоталитарной системы; он утверждает, что фашизм должен быть ограничен только «авторитарной диктатурой», способной «предоставить религии, прессе, науке, искусству, экономике и некоммунистическим партиям свободу суждений и творчества в пределах их политической лояльности». Путин, видимо, воспринял эту рекомендацию буквально. В современной России журналисты и граждане имеют право на свободу слова, но только «в меру своей лояльности» авторитарному режиму.
Проблема с Путиным в том, что он строит в России капитализм, правый по определению, посредством использования левой, по определению, идеологии.
Такой подход гарантирует нестабильность российского общества и, в конечном счете, его окончательный крах. Политика Европы, по сути, такая же, как и путинской России: правое крыло капитализма вводится с левым крылом идеологии. Следовательно, Европа благосклонна к Путину (до определенной степени, конечно) и против Израиля, оставившего левую идеологию, и против Соединенных Штатов, упорно отказывающихся принять социалистические идеи.
Кроме того, Путин не упускает многие рекомендации Ильина по привлечению русскоязычных иммигрантов за пределами России. Во времена Ильина это предложение стояло остро. Однако сейчас, когда за пределами России проживает около тридцати миллионов русскоязычных граждан из бывшего Советского Союза, Путин намерен относиться к этому многомиллионному контингенту идеологически и пропагандистски, в духе Ильина.
По даннымм Тимоти Снайдера, Ильин считал, что «Россия спасет мир не от фашизма, а с его помощью». Обратите внимание, что Путин оправдывает — в истинно оруэлловской манере — нынешнюю агрессию против Украины как «анти-фашистскую спецоперацию».
Не понимая нелогичности и непоследовательности пост-идеологии Ильина, Путин скрупулезно придерживается его учения, и в результате внедряет в России одну из самых кровавых разновидностей левой идеологии. По сути, он продвигает союз агрессивного атеизма итальянского и немецкого фашизма с воинствующей теологией уникального русского православия. Подобно хрестоматийному ружью Антона Чехова, эта взрывоопасная смесь противоречий нависла над Россией, готовая выстрелить.
Путин заработал пренебрежительное прозвище «мотылек» в годы своего утверждения. Этот эпитет последовал за ним в Высшую школу КГБ им. Дзержинского и неофициально закрепился за ним на протяжении всей его карьеры в КГБ. Однако, став Президентом России, мотылек был в поиске защитного стекла, и нашел его в Украине.
23.03. 2022 г.
Первоначальный источник: https://noqreport.com/2022/03/13/the-russian-ersatz-fascism/
Перевод с английского: ЙР