– Представляете, дядя Саша, это оказалось неправдой! Они почти все живы!
Г-споди, сколько радости сейчас в глазах этого четырнадцатилетнего мальчишки, который месяц назад в ответ на мой вопрос: “А у тебя в Мариуполе друзья остались?” – прошептал одними губами: “Двое. Остальные мертвы”.
Знаете, когда принимаешь чью-то сторону, бывает, что начинаешь фильтровать информацию уже на подсознательном уровне. Так обычный человек прощается с объективностью, а журналист сначала превращается в пропагандиста, а потом и вовсе становится тем, что сейчас именуется изящным словом “пропагандон”. Но вот передо мной сидит мальчик, не интересовавшийся политикой, пока политика не заинтересовалась им самим, мальчик, к счастью избежавший ужасов войны и оккупации, не умиравший под бомбежками, но умиравший десятки раз вместе со своими друзьями, слыша в телефон страшное “Абонент недоступен”. А они, оказывается, живы! Представляете?! Живы! Правда, не все, а “почти все”! Это жуткое “почти”…
– Вот недавно говорил с Ренатом. Он еще там. Говорит, есть еда, вода, гуманитарка. Скоро дадут воду, электричество…
– Гуманитарка российская?
– Ну да. А Арина месяц назад выбралась из Мариуполя. Представляете, ждали автобуса несколько суток. Сейчас она в Краснодаре.
Мне нравится, что Володя называет имена, не объясняя, кто это и что это. Неужели за те полтора месяца, что у нас в школе учится этот полубеженец-полурепатриант, я стал ему настолько родным, что он автоматически считает собственных старых друзей моими старыми друзьями. Если так, то приятно.
– А вот Настя давно не выходит на связь… Страшно за нее. А то вон Лиза и еще одна девочка – мы с ними еще вместе были на занятиях по актерскому мастерству… так они при обстреле погибли под завалами дома.
Это жуткое слово “почти”…
– Обстреливали русские?
– Конечно.
– Что “конечно”? В России многие уверены, что в Мариуполе по мирным жителям стреляли сами украинцы.
– Антон своими глазами видел – под окнами жилого дома остановилась русская военная машина и расстреляла этот дом в упор.
– А твои родные от этих обстрелов не пострадали?
– Как не пострадали? У меня две бабушки. У одной домик в частном секторе. Так вот в него попали две ракеты. Правда, не взорвались. А другая живет в многоквартирном доме, в восьмом подъезде. Так вот, ее подъезд остался цел, а вот остальные… Многих завалило.
– А Театр в Мариуполе? Можешь как-то прокомментировать?
– Могу. Там была большая надпись “Дети”. Не помогло.
– а что насчет разбомбленного роддомa? Российские каналы утверждают, что это фейк.
– Я знаю из третьих рук. Этот обстрел произошел на глазах друзей моих родителей.
– А русские солдаты? Они себя как вели?
– Ну, к дяде моему зашли один раз. Попросили воды, еды и просто полежать во дворе.
– Что-что?
– Ну, отдохнуть захотели.
– И что, полежали?
– Ага.
– А о грабежах ты не слышал?
– Слышал. Но там грабили свои, местные. У моей мамы, бабушки и тети – магазин есть. Там сумки продаются. Так его разграбили. Очевидцы говорили – одна женщина пять разных сумок несла.
– Ну хорошо, ты говорил, что…э-э-э… Арина в Краснодаре, у русских. Как она там?
– Да нормально. Связалась с украинским модельным агентством. Скоро собирается в Японию на показ. Учит английский.
– Ну и слава Б-гу! Так что, если русские ведут себя так корректно, к ним, наверно и отношение неплохое.
– Ренат ненавидит их.
– А вообще как настроения? Ну, скажем, во время выборов…
– Да у нас все голосовали против русских.
Я не очень понял, что означает “против русских”. Против Медведчука? Против Бойко? Против Оппозиционной платформы “За жизнь”? Но переспрашивать не стал.
– А твои родные за кого голосовали?
– Как “за кого?” За Зеленского!..
…Этот очерк был уже напечатан в “Новостях недели”, когда выяснилась небольшая неточность. Лиза, с которой вместе Вова ходил на занятия по актерскому ремеслу, не погибла под завалами. Она была расстреляна вместе со своей семьей, когда пыталась выбраться из города. Было ей 6 (шесть!) лет.
– Вова, она в возрасте шести лет ходила на “актерское мастерство”?
– У нас была смешанная группа от 5 до 15 лет. Она даже вместе с нами выступала… я знал, что Лиза мертва, но не знал, при каких обстоятельствах. Теперь знаю…
