– Эти сволочи совершенно обнаглели. Этот чертов ХАМАС заявляет что – если мы, с флагами нашей страны пройдем по арабским кварталам НАШЕЙ столицы, то они начнут обстреливать Ашдод , Ашкелон и Беэр Шеву.
– Так ведь начнут же!
– Да пошли они!… Тут наперекор им надо принять участие в Марше с флагами!
– Так ведь начнут!
– Не начнут!
– А если?
Так что, позволить им нас шантажировать!-
–А как бы ты запел, если бы жил в Беэр Шеве?-
– Тем более!
– Что “тем более”?
– Тем более я поехал бы в Иерусалим на Марш-с-флагами!
– Вот именно. Если бы ты рисковал собой – пусть не только собой, но и собой тоже, у тебя, возможно, было бы моральное право под охраной полиции маршировать через арабские кварталы с израильским флагом. А так… Живешь в тихой уютной Пардес Хане, куда не долетают ракеты ни из Газы, ни из Ливана, и провоцируешь соседей обстреливать приграничные районы на севере и на юге страны. Нехорошо это. Неправильно.
– Мы их больше спровоцируем, если не выйдем с флагами, испугавшись их угроз. Они начнут наглеть и…
– Ну, это полный бред! Ты так говоришь только потому, что уже принял решение – и уже подъезжаешь к Иерусалиму на поезде, да меня, многострадальную свою совесть, за собою тащишь.
– Ну и заткнись!
На этой оптимистической ноте я выхожу на платформу и – первый, кого вижу, это мужчина с флагом. Причем явно светского вида – похоже, нити цицит в жизни не опутывали его мускулистое тело, а кипа вряд ли часто касалась его уже слегка полысевшей головы.
И друг его точно такой же, только в очках. И жена друга в брюках! Так что врут нам, будто в этом марше участвовали сплошь религиозно-сионистские фанатики. Да, половина присутствующих были вязаные кипы, но и других было предостаточно. Все там были – и харедим в черных кипах, и ребята вообще без кип, и девушки в джинсах, и религиозно одетые женщины… А руки, державшие древки наших бело-голубых знамен – ах, какие разнообразные наколки (категорически запрещенные нашей верой) на них встречались! Всех мастей евреи принимали участие в нашем шествии, ибо всех мастей евреи любят Иерусалим, всех мастей евреи хранят сердце нашей страны в собственном сердце.
И еще одно утверждение СМИ не имело ничего общего с истиной – дескать, Марш с флагами начнется у Шхемских ворот и двинется к Стене плача через арабские кварталы старого города. Выходило, что марш этот – некая политическая акция – дескать, не было бы арабских кварталов, не было бы и марша. Глупости!
Нет, разумеется, люди приходили по разным причинам. Один абсолютно светский потомок гордых абиссинских иудеев, объяснял: “Я пришел сюда благодаря Тамар Зандберг. Она, выступая в Кнессете, заявила, что марш этот – гнусная провокация, и я понял: “Надо идти!”
Да и сам я в споре с собственной совестью, если помните, рассматривал этот Марш, как средство сопротивления хамасовскому шантажу. А он никакое не средство. Он просто – радость! Он праздник! И начался он ни у каких ни у Шхемских ворот, а в самом начале улицы Яффо! И по всей этой улице, где было полностью перекрыто движение, мы шли и пели, а наша молодежь плясала на ходу. В СМИ эти пляски назвали “Рикуд ха-дгалим” – “Танец флагов”. Я бы скорее дал им какое-нибудь поэтическое название вроде “Бело-голубой вихрь” или “Гонка мустангов”. Ну, где мустанги, там и всадники. Некоторые танцуют, сидя на плечах друзей.
Мы спускаемся по обестрамваенной улице Яффо и понемногу втекаем в обезарабленную арабскую часть города. Придется нашим любезным кузенам посидеть в отдалении. А сами виноваты – нечего было угрожать терактами и выступать против наших флагов на нашей земле. Иными словами – полпути, а то и больше, из центра города уже пройдено, и непоняно, почему здесь нужно сворачивать.
А вот еще сценка. Некий – явно хасид, скорее всего бреславский в микрофон под музыку исполняет что-то религиозно-рОковое, а две девицы – одна в шортах, другая в рваных джинсах, отплясывают под его пение. Нормально так….
Мы движемся мимо Новых ворот к Шхемским. Впоследстии я читал, что и там, и там были разнообразные провокации, причем, как с той, так и с другой стороны. Не знаю. Я у Шхемских ворот тусовался довольно долго, но при мне никаких провокаций не было. То есть были, но в другом месте и гораздо позже. Впрочем, об этом ниже.
Пробираясь, а то и продираясь сквозь шеренги юных тел, подтекаю к Шхемским воротам. Напрасно пугали меня телекомментаторы, утверждая, что к участию, то есть к проходу от Шхемских ворот, будет допущено лишь 16000 человек, да и тех пропускать будут дробными порциями, дабы не было давки. Сколько сил я потратил, пытаясь обеспечить себе право участия, сколько звонков сделал – и знакомым, и незнакомым, и все напрасно. Отчаявшись, поехал практически наугад, и пожалуйста – вот они, Шхемские ворота! Вместе с толпой ныряю под арку и – есть! Я в старом городе. Пацаны оглашают улицы арабского квартала боевым пением. Любят евреи петь – особенно молодые. Одно слово – птицы!
А до чего лица одухотворенные! Вот уж к кому не применима формула “пустые глаза молодежи”, а ведь сколько я подобных глаз встречал – и в Европе, и в Америке, и – увы! – в Тель Авиве…
Наш марш продолжается. Идем узким переулочком, сверху перетянутым гирляндами бело-голубых флажков. Это сувениры для местных жителей – пусть насладятся созерцанием их после нашего ухода.
Через каждые тридцать-сорок метров полицейские – парни и девчата. Наши ребята, проходя мимо, благодарят их, бормочут: “Шмира неима!” – типа, “Приятного времяпрепровождения на боевом посту!”
А вот и первые зрители! Стоя на крыше, огороженной перилами, на нас смотрят две девицы. Смотрят с откровенной злостью. Ну понятно… Э, да тут ничего не понятно – девки-то не арабки! Белокурые такие, и лица у них европейские. Ах вот оно что! Я замечаю над их головами флаг ООН, а чуть дальше – красно-бело-красное знамя. “Австрийское посольство” – объясняют мне попутчики. Ну, посольство-то вряд ли. Так, миссия какая-то. Но откуда это ненависть в очах? У местных научились? Или местных научили? А может, творческий союз?
Виа Долороза. Здесь находятся девять из четырнадцати остановок Крестного пути того, кто основал религию этих девиц. Ну, у нас-то путь не крестный, а магендавидный. Вперед, ребята!
А это что за табличка на стене. Ага, ну естественно – коли Иисус здесь некогда прошел, то, весьма вероятно, и кто-то из моих предков сюда захаживал – мостовая, если верить этой табличке на стене, мостовая – времен Второго Храма. А теперь вот я иду.
Очевидно, подобное чувство родства с землей под ногами охватывает не только меня. Один из парней, схватив знамя, как ящерица, взбирается по стене и прилаживает его под аплодисменты толпы. Осененные этим знаменем, мы продолжаем свой путь.
Внезапно возникает пробка. В чем дело? Кто-то кричит: “Газ распылили!” – и действительно, навстречу мне идет парень со слезящимися глазами. Праздник нам, значит, испортить вздумали. Ну ничего, как поется, “неприятность эту мы переживем!”
А вот это уже посерьезнее. Улица, по которой мы идем – крытая, как и много улочек в Старом городе. А вот впереди – открытая площадка. И на эту площадку откуда-то справа, должно быть, с соседней улицы через высоченную стену начинают прилетать камни, не камни – какие-то плоские предметы, слегка похожие на диски. Разбиваются они с таким треском, что каждому ясно – попадет такой в башку – мало не покажется.
Передние успевают отпрянуть, но сзади народ подходит и подходит. Мы кричим: “Остановитесь!” Кто-то останавливается, не понимая в чем дело, а идущие за ними продолжают напирать. Мы всеми силами пытаемся сдержать толпу, но вот уже меня вжимают в стенку, я обдираю локоть, на стене остается красный след. Отлично! Теперь всем буду говорить: “Я за родной Иерусалим кровь проливал!”
Шутки шутками, но кошмарный призрак прошлогоднего Лаг баомера понемногу начинает нависать над нами. А плоские предметы все продолжают падать, а сзади все продолжают давить. Наконец, когда кажется, что вечер окончательно перестал быть темным, там, в вышине, отделяющей нас от пространства, откуда летели плоские предметы, впоследствии оказавшиеся керамической плиткой, появляется наш солдат с автоматом, и движение продолжается. Осколки плитки пацаны быстро разбирают на сувениры, но небольшой кусочек я все-таки успеваю поднять. Напряжение спадает, и пацаны дают выход эмоциям, вымещая злость на ни в чем не повинных запертых дверях домов, мимо которых мы проходим. Пинают их ногами, стучат по ним древками флагов. Двери железные, им не больно, но все равно мне как-то не по себе. В конце концов, это только евреи ответственны друг за друга, а никак не арабы. К счастью, мы очень скоро оказываемся в еврейском квартале. Со всех дверей нам приветливо подмигивают мезузы.
А вот и Стена Плача. We did it! Я ныряю в море бело-голубых флагов.
На следующий день нам сообщили, что в марше участвовало 70000 человек. Tолько флагов на этой площади было тысяч пятьдесят!
Но самое главное, что время идет, а ХАМАС не реагирует. Затаился, гад! Ну, и моя мятежная совесть – тоже.