Содержание разделов
«Ницавим»
В последний день своей жизни Моше собирает весь народ для прощального напутствия. Он говорит, что союз с Б-гом заключило не только поколение пустыни, но и евреи всех грядущих эпох, и вновь предостерегает сынов Израиля от увлечения идолами. Моше знает, что даже отвращение к египетским «гнусностям» не помешает им экспериментировать с чужими философскими концепциями, ведущими к моральной распущенности. Он описывает разорение, которому подвергнется Страна Израиля. Потомки и чужеземцы удивятся ее бедствиям и поймут, что это наказание евреям за измену Б-гу и Торе. Но Моше обещает, что со временем, после исполнения всех благословений и проклятий евреи раскаются. Как бы ни подражали они другим народам, как бы ни пытались ассимилироваться, Б-г вернет их в Эрец-Исраэль. Моше напоминает им, что Тора не удалена от них – исполнение ее законов по плечу каждому человеку. Раздел завершается ярким описанием духовно-нравственного выбора между жизнью и смертью. Пророк заклинает евреев: «Избери же жизнь», т.е. жизнь по Торе.
«Ваелех»
Моше обходит перед смертью походный стан сынов Израиля, прощается и успокаивает их. Он обещает, что и после его смерти Б-г не оставит евреев, поможет им разгромить врагов по ту сторону Иордана. Моше публично ободряет своего преемника Иеошуа бин-Нуна, укрепляя тем самым его авторитет в глазах народа. Затем пророк учит народ заповеди «Акеэль»: раз в семь лет, в праздник Суккот все евреи, включая детей, должны собраться перед Храмом, где царь прочтет им отрывки из книги «Дварим», в которых говорится о верности Б-гу и Его Завету, о награде за соблюдение законов Торы и наказаниях за их нарушение. Затем Б-г велит Моше явиться вместе с Иеошуа в передвижной Храм, где новый лидер нации получит наставления. Всевышний знает, что, придя в страну, евреи забудут Его и начнут поклоняться идолам. Тогда Б-г совершенно «сокроет Свое лицо», и евреям будет казаться, что они отданы на растерзание врагам и некому защитить их от гонений. Б-г велит Моше и Иеошуа записать песнь «Аазину» как свидетельство греховных помыслов сынов Израиля. Моше записывает песнь и учит ей евреев. Завершив написание Торы, пророк велит левитам поместить ее в Ковчег Завета в качестве вечного эталона.
Со скоростью мысли
«Ибо заповедь эта, которую Я заповедую тебе сегодня, не загадочна она для тебя и не далека она. Не на небесах она… и не за морем она…, но очень близко к тебе слово это: в устах твоих оно и в сердце твоем, чтобы исполнять его» (30:11-14).
В широком смысле под словом «заповедь» имеется виду верность Б-гу, соблюдение Его законов, изложенных в Торе. Но что значит эта метафора: «не за морем она…, но в устах твоих»? Неужели кто-то может подумать, что Тора далека от нас, за морями, за горами. Если она на самом деле в сердце и устах каждого еврея, о каких заморских и заоблачных далях может идти речь?
Человек состоит из двух компонентов: тела и души. Если душа, нешама, повелевает телом, человек достигает таких высот духа, которые недоступны даже ангелам: ведь ангелам легко вести себя «ангельски», им не мешают низменные страсти. Но если тело подавляет душу своим диктатом, берет ее в плен, человек становится похож на животное, и даже хуже: в конце концов, животное запрограммировано вести себя «по-скотски», иначе оно не умеет, у него нет выбора.
Животному неведомы интеллектуальный поиск и тяга к мудрости. Когда человек теряет интерес к миру духовности, этот мир сам бесконечно удаляется от него, уходит «в небеса». Однако Тора дает ему шанс; она говорит, что духовный мир «очень близко к тебе». Надо только, чтобы духовность опережала материализм в нашей шкале ценностей, и тогда «слово это… будет в устах твоих и в сердце твоем».
Отсюда мы видим, какой огромный потенциал скрыт в человеке. Впитав в себя слова Торы, он может мгновенно, одним усилием мысли вознестись к вершинам духа, приблизиться к запредельной и непостижимо прекрасной Истине.
Жизнь ради добра
“Смотри, предложил Я тебе сегодня жизнь, и добро, и смерть, и зло… ” (30:15).
В конце сегодняшнего раздела Тора ставит нас на развилку двух путей. Один путь – жизни и добра; второй путь – смерти и зла. Это значит, поясняет рабейну Бахья (1263-1340 г.г., Испания), что каждый человек сам выбирает, каким путем ему идти, и отношение Б-га к нему зависит от этого выбора. Короче, нам предоставлен свободный выбор, право на который подтверждается затем в призыве: “Избери же жизнь” (30:19).
Разбирая слова в приведенном стихе, рабейну Бахья пишет, что “жизнь” – это воскрешение из мертвых (тхият а-метим), за которым следует “добро” – великая награда в Мире грядущем, уготованная тем, кто живет по Торе. С другой стороны, “смерть” ждет тех людей, которым “воскрешение” не принесет радости, а “зло” означает страдания, которые постигнут их за отказ от Торы и несоблюдение ее заповедей.
В том же духе интерпретируют слова “жизнь, и добро, и смерть, и зло” два других авторитета Сфорно (1470-1550, Италия) и Ибн-Эзра (1089-1164, Испания). По их мнению, речь идет о вечной жизни, удовольствиях и радостях нашего мира, вечной смерти и страданиях в этом мире.
Все три комментатора считают, что данный стих указывает на следствие. Причину же они находят в его продолжении: “Ибо заповедую я тебе сегодня любить Б-га, идти путями Его, и соблюдать Его заповеди…”.
Но есть и другой подход. Четыре термина делятся на пары, в каждой из которых содержатся причина и следствие. Правда, в вопросе о том, что есть причина, а что следствие, авторитеты высказывают иногда прямо противоположные мнения. Так, “Таргум Йонатан” определяет слово “жизнь” как праведный образ жизни по Торе, заповеданный Б-гом; это – причина. А “добро” означает достойную награду за нее – следствие. С другой стороны, “смерть” относится к любому иному жизненному пути, противоречащему Торе и заповедям (причина), а “зло” – к возмездию за такой порочный выбор (следствие).
Раши меняет местами причину и следствие. Согласно его комментарию, “жизнь” – это награда (следствие), а “добро” – Тора и заповеди, которые мы должны выполнять для получения награды (причина). “Смерть” же указывает на страдания нечестивцев (следствие) за их “зло” (причина).
Объяснение Раши соответствует общепринятому пониманию обсуждаемого стиха. В конце концов, в Рош а-Шана и Йом-Кипур мы просим у Б-га “жизнь”, а не “добро”. Но почему Тора ставит эти слова в обратном порядке, указывая вначале следствие, а затем причину: “жизнь, и добро, и смерть, и зло”? Логичнее было бы написать: “добро и жизнь, зло и смерть” (за добро получишь жизнь, а за зло – смерть).
Исчерпывающее объяснение на этот вопрос дает “Кли якар” (рабби Шломо-Эфраим Луншиц, 1550-1619, Львов-Прага). Толкуя в прямом, буквальном смысле слова “жизнь” и “смерть”, он пишет, что с помощью лексической пары “жизнь” и “добро” Тора разъясняет нам подлинный смысл нашего существования на земле: жизнь дана нам, чтобы творить добро. По той же схеме составлена и пара “смерть-зло”.
В отличие от большинства религиозных евреев, которые читают благословение на пищу, чтобы съесть ее, праведники меняют местами цель и средство: они едят для того, чтобы иметь возможность произнести браху. Точно так же, продолжает “Кли якар“, когда мы молимся Б-гу, не следует просить Его о помощи в выполнении добрых дел, чтобы заслужить долгую и благополучную жизнь. Надо просить, чтобы Он дал нам жизнь для выполнения добрых дел – жизнь ради добра.
Отсюда следует, что заповеди существуют не для духовного “самообогащения” и не для удовлетворения личных амбиций. Скорее наоборот: жизнь и ее радости – это лишь средство, дающее возможность выполнять мицвот. Именно в таком духе надо строить свои молитвы в приближающийся Рош а-Шана.
Что такое хорошо, и что такое лучше
“Смотри, предложил Я тебе сегодня жизнь, и добро, и смерть, и зло… Избери же жизнь” (30:15, 19).
Виленский Гаон дает еще одно толкование словам “жизнь, и добро, и смерть, и зло”. Он пишет, что существует два вида йецер а-ра (греховного побуждения в человеке): одно из них – “смерть” и другое – “зло”. Если человек плохо говорит о ближнем, это “зло”. Но гораздо хуже, если он ласково и вкрадчиво, с улыбкой на лице обращается к ближнему, а в сердце ненавидит его и замышляет недоброе. Такое поведение называется “смертью”.
Точно так же существует два йецер а-тов (хорошего побуждения). Одно из них называется “жизнью”, а второе – “добром”. “Жизнь” относится к тем, кто учит Тору лишма, ради постижения ее мудрости и приближения к Б-гу, а “добро” – к тем, что учит шело лишма, ради каких-то иных, прагматических целей. Оба варианта отражены в стихе из книги “Мишлей” (Притчи царя Шломо): “Долгая жизнь в правой руке ее (мудрости), в левой – богатство и почет” (3:16).
Конечно, пара “жизнь” и “добро” несравненно лучше, чем “смерть” и “зло”. Однако внутри первой пары следует отдать предпочтение жизни, как прямо сказано в приведенном стихе: “Избери же жизнь”.
Пропуск в Небесную канцелярию
“Кто поднялся бы для нас на небеса…” (30:12).
Изучая лексическую конструкцию этой фразы на языке оригинала “Ми яале лану а-шамайма“, комментатор Бааль а-Турим (рабби Яаков сын РОШа, 1275-1340 г.г.), отметил, что первые буквы ее слов образуют «мила», обрезание, а последние буквы – непроизносимое четырехбуквенное Имя Б-га “йуд-эй-вав-эй“, причем в прямом порядке, без всяких перестановок.
Отсюда следует вывод: только те, кто прошел обряд брит-мила, удостоятся предстать перед Б-гом после своей смерти. Вот почему рекомендуется обрезать перед погребением еврейских покойников, не прошедших брит-мила при жизни. Речь идет как о взрослых мужчинах (например, живших в тех странах, где еврейские обряды не практиковались), так и о младенцах, умерших до истечения тридцати дней после своего рождения. Кстати, родители таких младенцев не сидят шиву, семь дней траура.
Та же идея заключена и в словах Б-га, обращенных к Аврааму в разделе “Лех леха”: “Ходи предо Мною и будь совершенным” (“Берешит”, 17:1). Согласно комментарию Раши, Авраам мог “ходить” перед Б-гом, т.е. служить Ему, только после выполнения заповеди обрезания, которая придала ему завершенность и цельность. Необрезанный еврей как будто сохраняет врожденный физический порок, не дающий ему право приближаться к Творцу вселенной.
5783